Юрий Аркадьевич КравчукСУИЦИД
Был тёплый чудесный, не частый для Петербурга, вечер. Мне не куда было торопиться, и я решил зайти в сквер, посидеть на лавочке. На её другом конце в полутора метрах от меня разговаривали два зрелого возраста, под пятьдесят по виду, мужчины. Они были явно слегка навеселе, когда душевные или философские беседы удаются даже с незнакомыми людьми.
Я присел, и задумался о своём, но до моих ушей долетала соседская беседа. Я не вдавался в её содержание, но мне показалось, что собеседники не спорили, как это чаще всего у нас бывает, а мирно делились опытом или переживаниями по какому-то вопросу. Они выглядели людьми интеллигентными. Один из них обладал басовитым голосом, говорил размеренно, как будто читал лекцию. Речь второго была более эмоциональна. Он активно с восклицаниями поддакивал собеседнику, и иногда подхихикивал и вставлял реплики хрипловатым тенорком. Мелодия их беседы, как будто, проплывала мимо и через меня. Как говориться, – в одно ухо влетала, в другое – вылетала. Струя мирного согласия беседующих соседей настраивала и меня на спокойный лад. Я сидел, и ни о чём не думал, и даже не слушал, витал в прострации. Вдруг, течение моего блаженного покоя прервало долетевшее до моего уха и сознания слово – «суицид». За несколько дней до этого, включив телевизор, я попал на обсуждение в какой-то передаче вопросов о самоубийствах и самоубийцах. Вопрос этот всегда был в нашем обществе болезненным и не часто публично обсуждаемым. Дебаты на передаче шли оживлённо. Среди выступавших были психологи и врачи, педагоги и священник, политики и артисты. Высказывания были эмоциональны и разнополярны, от полного осуждения до полного оправдания; так что я с интересом прослушал всё, что говорилось. Самое обоснованное суждение высказал святой отец. Его позиция была понятна, это позиция церкви. Самоубийство считается одним из самых больших грехов, потому что «Бог дал тебе жизнь, и ты не в праве её у себя отнимать». Даже отпевать самоубийц не положено, и хоронить их следует за оградой кладбища, а не на его территории. Я задаю себе вопрос – «За что же их так?» Не от прихоти идут люди на такое, не в собственное удовольствие. Чаще всего такой человек не видит для себя возможности дальнейшей жизни. Он, безусловно, не прав, но в данный момент он принимает такое решение. И в этом его выбор, пусть не лучший! А церковь утверждает – «Ты раб Божий, и у тебя нет права на такой выбор». Правильно, у раба не может быть права, потому что он не имеет свободы вообще, а свободы выбора в особенности. Так зачем же Бог дал нам Разум и Свободу Воли, Свободу Выбора?! Даже скорпион, попав в огненное кольцо, убивает себя сам. Большая часть высказываний всё же отражала современный более либеральный подход к оценке суицида. Скажем, при пожаре человек выпрыгивает из окна высокого этажа, без шансов остаться живым. В этом случае он выбирает между мучительной смертью сгореть заживо и другой, более быстрой. Никто не осуждает такого. Даже священнослужитель длинно и витиевато пытался ответить на этот вопрос. Кто-то даже сравнил это с эфтаназией, дискуссии, о которой так актуальны в нашем мире. А на самом деле, чем смерть от чужой руки по собственной просьбе или желанию отличается от самоубийства. Если физические страдания человек уже не может больше терпеть, у него есть надежда, и не безосновательная, что они прекратятся с физической смертью. А «самоубийцы чести»! Разве мы осуждаем, когда полководец, проигравший сражение, «пускает себе пулю в лоб»? Для таких случаев наше общество выработало определённую тактику, от общественности скрывают правду, объясняя более приемлемыми причинами. Можно вспомнить о японском самурайском обычае харакири. Эта смерть считалась «достойной». А смертники-камикадзе. Значит синтоизм, японская основная религия допускает самоубийство, или не порицает, скорее всего. Смертники исламисты тоже хорошо известны миру. Они, ведь, уверенны, что идут прямо в рай. Вот такие мысли нахлынули на меня от одного услышанного, подслушанного, слова. Я давно знаю, какова на самом деле наша «дорога» за тем пределом, которым является физическая смерть. Мы продолжаем жить «там», в «лучшем из миров», как назвал его один известный поэт, но как? Насколько наше сознание в этом мире формирует саму ситуацию перехода туда? Что нас там ожидает? Ответ чрезвычайно прост – с чем уходим отсюда, с тем и приходим туда. Это как выход в дверь. Если с этой стороны мы не оставили всё, что нам мешало, оно будет мешать нам и с той стороны двери. Просто!? Не совсем! Мы теряем при этом переходе своё физическое тело и его «болячки», физические боли и нарушения. Но, вот то, что эти жизненные тяготы оставили в нашей душе, мы несём в себе туда. И не только, а и моральные и духовные проблемы тоже. Вот поэтому церковь предлагает исповедование и очищение на смертном одре. Это «примирение» с реальностью, из которой уходишь. Внутреннее всепрощение приносит равновесие в духовное состояние человека, что очищает ему «путь перехода». Хорошо бы об этом знать всем! Увы, не те слова говорит нам наша религия. Христианство пугает судом Божиим, «карами небесными» за «грехи». Вот уже две тысячи лет пугает, а результата нет. Может быть, пора уже подумать, что человеку полезнее знать правду, и видеть «радужные» перспективы за той чертой. И тогда, может быть, тот, кто не видит выхода из жизненной ситуации, зная, что он её не «разрулит» таким способом, а, скорее, усугубит, не будет «покушаться на собственную жизнь». И неплохо бы знать каждому, что эта дверь открывается тогда, когда срок приходит. И ещё, – «туда ещё ни кто никогда не опаздывал!»
|
