Юрий Аркадьевич Кравчук
ЭКИПАЖ ВОСПОМИНАНИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ
Ракеты и наука
Были в наших программах ещё и, так называемые, ракетные рейсы. В них основная часть программы уделялась запускам геофизических ракет. Районы таких работ, обычно, выбирались там, где погодные условия предполагались для этого комфортными. А для экипажа это значило, что будет тепло и солнечно, и не будет штормов и льдов. Чаще всего это были субтропические воды Атлантики. Наш красавец пароход нёс на себе ракетную установку для пусков, по тому времени современных ракет с пороховыми двигателями МР-12. Они поднимали на высоту 100-120 километров приборный отсек, который отстреливался, и производил измерения, падая вниз. Телеметрическая аппаратура на борту судна принимала и записывала сигналы с приборов. Подобные работы выполнялись несколькими береговыми станциями регулярно по меридиональному разрезу от станции острова Хейса на Земле Франца Иосифа до станции Молодёжная в Антарктиде. Но эти программы только частично состыковывались с тем, что отрабатывалось у нас на пароходе. В восьмидесятые годы пошли новые модернизированные ракеты МР-20, которые поднимались уже до 200 километров и решали новые более широкие научные задачи.
Сама ракетная установка на нашем корабле стояла на корме и представляла собой ажурную конструкцию цилиндрической формы с двумя спиральными направляющими в центральной части. Её попросту называли “пушка”, и она красила наш облик, но в обычное время была зачехлена в брезент, и не очень рекламировалась. Забота о ней лежала на наших корабельных “ракетчиках”, которые её драили и лелеяли без устали вне зависимости от рейсов, ракетные они были или нет. Морская соль, всегдашний страшный враг моряков и механизмов, была опасна и “пушке”.
Ракетные пуски были событием всеобщего интереса. Они серьёзно готовились всем экипажем, потому что были делом непростым и не совсем безопасным. Красивое это зрелище, когда ракета, с грохотом отрывается от стартового положения, несколько зависает, чуть приподнявшись, и стремительно уносится в небо, оставляя огненный след. Особенно эффектно выглядели ночные пуски. Мало кто из экипажа не был во время пусков на палубе. Многие старались запечатлеть всё это зрелище на фото или кино камеры. По технике безопасности наблюдающие находились на должном расстоянии от кормы, что обеспечивалось выделенными дежурными, которые быстро отправляли в разрешённое пространство чересчур смелых любопытствующих. Конечно, хочется сделать хороший редкий снимок, но порядок допреж всего. Кое-кто забирался для съёмок даже на мачту.
Результаты ракетных пусков, конечно, не могли быть на сто процентов удачными. Какие-то приборы не срабатывали, створки обтекателя головной части ракеты не всегда отстреливались в нужный момент, траектория полёта не оказывалась достаточно точной, отличалась от расчётной, и ещё были всякие тонкости, известные и понятные только специалистам. Но всё это было предметом интереса и разговоров всего экипажа, потому что вклад в работу был общим. Успех каждого дела на корабле зависит от вклада каждого члена экипажа. В том и суть понятия – экипаж. Его действия всегда направлены на решение одной общей задачи.
Во многом ракетные исследования зависят от метеоусловий. Хотя момент ракетного пуска определяется требованиями, которые необходимы для постановки задачи, например, определённой высоты солнца, погода может не удовлетворять возможностям пуска. Притчей во языцех были авроральные условия. Слово-то какое! Это, период когда солнце, находясь ниже горизонта, должно было освещать ракету и её приборы на определённой высоте. Небо в этот момент должно быть безоблачным. А в субтропиках над морем, как раз в момент захода солнца идёт интенсивное образование облачности, и она быстро несётся над морем, зачастую закрывая необходимые для визуальных наблюдений участки неба. Все наблюдающие на палубах очень эмоционально переживают эту ситуацию. Кто больше всех переживает, представитель науки, тот экспериментатор, приборы которого там работают наверху, или матрос или моторист из экипажа, трудно сказать. Переживают все. Эмоции проявляют не все одинаково.
Бывало, когда баллистик, рассчитывающий траекторию полёта, не успевал уследить за изменением ветра; в море это не редкость. Тогда ракета летела не по нужной траектории, и могла выйти из разрешённой зоны пуска. Ведь такой запуск должен был производиться в строго определённом районе в зарезервированное время – “от – до”. При современных условиях жизни, когда весь наш земной шар просматривается и контролируется службами ПВО разных стран, на вооружении которых стоит современная техника, скрыть подобные действия невозможно. К тому же почти всё воздушное пространство пронизано авиационными трассами. А выбранном пустынном районе океана, вдруг, могло появиться, невесть откуда заплывшее, судно, и ещё много всяких сложностей есть для подобных работ.
Ну, и сам по себе пуск ракеты действие не совсем на сто процентов безопасное. Пороховой двигатель наших “изделий”, так их спецы называют, содержал достаточно большое количество этого взрывоопасного вещества. В полёте газы от сгорания пороха толкают ракету, разгоняя её. Когда горение доходит до головной части, она отстреливается, опять же взрывным устройством, и всё это падает вниз уже порознь. Голова с приборами при этом работает, а корпус просто падает. Ни наверху в небе, ни внизу в море не должно быть в это время никого.
Был однажды случай, который дал понимание многим, что это такое, ракеты, и где грань допустимого риска. Во время пуска случилась “нестандартная ситуация.” Ракетный двигатель стартовал, изделие начало движение вверх, ракета ещё не вышла из установки, и вдруг, осела вниз на броневой рассекатель пламени, который имеется в основании установки вместе с “пятаком” из стали на деревянной палубе. Кстати, перед пуском и во время него палуба обильно орошается забортной водой. Двигатель продолжал изрыгать пламя, а головная часть как пуля из патрона вылетела из установки и упала в воду недалеко от борта. Пороховые газы к счастью её выстрелили, и порох догорел, а не взорвался, как могло произойти. В этом случае последствия могли бы оказаться печальными. Случай этот, к счастью, был единственным в нашей практике, но показательным. Спецам-ракетчикам было о чём после этого думать и гадать.
|
